Прямая речь: Алесандр Мазурчак — о конфликте власти и горожан

Сегодня в Киеве вновь объявили штормовое предупреждение. По данным администрации, в зоне риска подтопления — около 70 подземных переходов и несколько десятков улиц. За ситуацию в городе отвечает та же комиссия, которая не справилась со снежным коллапсом. Возглавлявший её Александр Мазурчак на прошлой неделе извинился перед киевлянами за неудобства, доставленные стихией, и подал в отставку.

The Village поговорил с бывшим замом Попова о том, что власти не сделали для предотвращения чрезвычайной ситуации, как город подготовился к паводку и почему горожане не доверяют власти.

У Мазурчака первый день отпуска. Он в джинсах и в свитере. Бодрым шагом подходит к двери собственного кабинета, дёргает за ручку — закрыто. «Кто закрыл? Ну даёте, не успел уйти — закрыли. Спасибо хоть табличку не скрутили». Несмотря на отставку, Мазурчак хохмит и вообще не выглядит подавленным.

 — Да, настроение нормальное, рабочее. Я ещё вчера успел провести совещание по паводку, и доволен, что разработали хорошие мероприятия. Сегодня провёл встречу со всеми руководителями своих управлений и департаментов, поставил чёткие задачи, поэтому могу уходить с чистой совестью.

 — В Киеве ждут паводка. Вам не кажется, что уходите, оставляя эту сферу обезглавленной?

 — Нет, не оставляю. Потому что всё делается, как правило, «до того, как». Два года назад были затоплены переходы ливневыми дождями, и все возмущались, почему власти не подготовились. Я тогда сказал: «Да, мы не можем мгновенно решить вопрос всех ливневых канализаций, но давайте используем момент и отметим все проблемные места на карте. И на этой базе разработаем программу по ливнёвкам».

Мы тогда выявили главные причины проблемы. Первое — недостаток ливнёвок в целом. Второе — их техническое состояние, многие были забиты. И третье — с ливнёвок вода должна куда-то уйти. Она стекает в речку Лыбедь, в Нивку и другие каналы, по которым уходит в Днепр. Так вот, надо было сделать расчистку русел этих водоёмов. И предприятие «Плесо» провело такую работу. Также прочистили системы ливневых канализаций. Там, где их нет, где их не построили в своё время – там сложнее. Но у нас теперь есть насосы и другое оборудование. Не в таком количестве, как хотелось бы, но кое-что было подготовлено. Есть чёткий план с привязкой к каждому ливнеприёмнику, чтоб не дать ему забиться во время таяния снега.

Если мы говорим о наводнении, о паводке, то имеем две составляющие. Первая — это Днепр, вторая — это снег в городе. Днепр не представляет в этом году никакой угрозы. Это должны все понимать. Максимальный подъём будет не больше метра (по оценке метеоролога — 2–2,5 метра. — Прим. ред.), и это не приведёт к подтоплению жилых массивов. Со снегом ситуация сложнее. Зависит от того, как быстро будет таять снег. Если интенсивно — будут проблемы там, где нет канализаций. Нужно будет убирать снег вручную или с помощью насосов, или расчищать вот эти ливнеприёмники. Все службы знают, что нужно делать, и готовятся. К работам будут привлечены почти 10 000 людей. Все дворники, весь «Киевавтодор», транспортное управление, даже лесников наших — порядка 600 человек «Киевзеленстроя» — перебрасываем на эти цели. То, что от власти зависит, будет сделано. Но будет проблема. На чём я сгорел, и почему я признал свою вину. Когда был снегопад, я и подчинённые мне службы сделали всё, что нужно было сделать по инструкции. Но событие не вписалось в инструкцию! Чрезвычайная ситуация вышла за рамки инструкций. Она была намного сложнее. Ну, просто десятилетиями не было такого снегопада.

 — И никто не мог спрогнозировать, что ситуация будет такой?

 — Конечно. По тем данным, которые были у меня, скажем так, организм не поверил, что в конце марта возможно такое аномальное явление, которых не было в Киеве 100 лет. И не только мой организм. Не поверил организм сотен тысяч киевлян, которые поехали на машинах, несмотря на предупреждение. «Киевавтодор» и все службы не поверили, что такое может быть. И Гидрометцентр не поверил! Если бы он мне написал, что уровень осадков будет 50 сантиметров, при месячной норме в 47, всё было бы совершенно по-другому. Но с другой стороны, что бы я ни делал, ничего нельзя было изменить, по большому счёту.

 — Но вы же говорите, что знали бы, всё было бы по-другому. Так что нужно было сделать?

 — Я скажу честно: единственное, что я мог сделать и не сделал, — мне надо было просто добраться до «Радио FM», сидеть там и извиняться через каждые полчаса перед людьми: «Извините, ситуация такая, что пробка будет продолжаться до утра, снегопад будет идти и сегодня, и завтра, извините за неудобства. Если кому-то нужна помощь, обращайтесь по такому-то телефону, мы постараемся сделать всё, что можем». И всё.

— Но если б организм поверил у вас, у метеорологов, что будет именно такая ситуация, можно было бы как-то заранее интенсивнее предупреждать горожан, что нельзя выезжать на машинах?

— Вот я об этом и говорю, надо было очень интенсивно. Я должен был просто сказать, что в город ехать нельзя. ГАИ должна была перекрыть город. Но если бы я это сделал до того, как начался снегопад, меня бы посчитали дурным. А если б не было потом снега? Ну что он, идиот, взял и не пустил людей, создал такие трудности. Вы ж поймите, я когда подписал запрет на въезд фур в город, это было превышение моих полномочий. А ГАИ просто не имела другого документа. Въезд просто закрывался моим именем, говорили: «Вот постановление, Мазурчак запретил въезжать, не пускаем». И нас там материли все подряд.

Но раз недовольны люди тем, как действовала власть, раз недоволен Кабмин, значит одно из двух: или мы не сделали всё, что должны были сделать, или мы недостаточно проинформировали о том, что сделали. Я думаю, что и первое, и второе. Что в таком случае должен сделать Попов? У него есть три варианта: первое — наказать тех, кто не всё сделал, второе — заново перестроить систему информирования, третье — переписать существующие инструкции. Попов это делает. Сейчас придёт новый начальник отдела МЧС (Сергей Рюмшин, бывший глава Святошинской райадминистрации. — Прим. ред.), будет переписывать инструкции.

 — И всё-таки, почему Гидрометцентр «не поверил»? Вы не спрашивали потом Кульбиду, почему он не проинформировал вас как положено?

 — А он не знал. У него идёт циклон, этот циклон охватил тринадцать регионов. В этих регионах уровень снега был от 10 сантиметров до наших 60. Где выпадет 10, где 60, он не мог знать. Он знал, что будет вот такой циклон, но почему эпицентр циклона пришёлся на Киев — вот так, наверное, мне повезло с Поповым.

По большому счёту, самые главные претензии ко мне в том, что люди простояли по пять–семь часов в пробке. Что бы я ни сделал – они бы всё равно простояли в этой пробке…

 — Но мы говорили, что если бы вы предупредили, не простояли бы.

 — Только если бы поверили и не поехали. Но мы сейчас предупреждаем — всё равно люди едут, всё равно не хотят слушать. Но в принципе трагедии не состоялось. Люди постояли в пробке. В Москве люди стоят по 12 часов в пробке через день. И Киев это всё равно ждёт рано или поздно. У нас уже 1 200 000 машин. Если заедет ещё 500 000 машин — всё, город сразу станет непроездным. Но это отдельная тема.

Проблема в другом — нет единства власти и народа. То, что мы делаем, мы делаем в отрыве от горожан. Буквально пару месяцев назад я завёл страницу на Facebook — чтобы быть ближе к народу. Это классно, потому что любой человек напрямую мне задаёт вопрос, я ему отвечаю. Могут и поругать напрямую, но меня это увлекает, это интересно, и действительно это сближает. В эту погоду у людей появилось желание что-то сделать самим, они начинали создавать какие-то группы по спасению. Причём создавали их как альтернативу. Они говорят: «Мы спасём Киев без Попова». Всё это хорошо, но лучше поступать чуть по-другому. Вот мне позвонил старый товарищ, говорит: «У нас есть группа джиперов, которые готовы вытягивать кареты скорой помощи, кому-то оказывать помощь, мы хотим скоординироваться с работой вашего штаба круглосуточного». Я говорю: «Спасибо, классно». Дал координаторов этой группе, начали использовать её в общей работе.

 — Вы говорили об отсутствии единства народа и власти. Как сами считаете, почему так?

 — Если философски смотреть на эти вещи, в Украине никогда не было своей власти. То есть Украина никогда не была независимым государством. Начиная от монголо–татар всегда нами руководили литовцы, русские, монголы, кто угодно. И люди всегда воспринимают власть как чужую. Самый лучший мэр в Киеве всех времён Омельченко проиграл выборы Черновецкому. Кто бы ни стал мэром, он будет плохим. Наверное, потому что это большой мегаполис, здесь сложно создать «громаду». Вот люди, которые помогали в снегопад, — такие случаи должны объединять. Власть должна объединять людей. Ведь как получается: тот, кто вытащил 20 машин, молодец, потому что не обязан был делать, но сделал. Ему низкий поклон и благодарность. Но в этот же момент я на Окружной вытащил 300 фур. И мне обидно, когда человек, который побросал снег лопатой, — он герой, а водитель трактора, который не спал двое суток, — это коммунальщик, который не справился со своей задачей. Не надо разделяться, нужно скоординироваться, действовать сообща.

— Возможно, нужно было заняться этой координацией? Сделать объявление, собрать этих всех людей, обратиться к ним. Я просто таких не помню сигналов от власти.

 — Власть ещё недооценивает возможности гражданского общества. Когда у тебя в подчинении 10-20 тысяч людей, думаешь, ну что с этого маленького отряда людей. Я согласен, что нужно создавать специальную службу координации с общественностью. Раньше не было такой активности в социальных сетях, и наши призывы оказать содействие как-то канули в никуда. А недавние события нам показали, что это мощный незадействованный ресурс. Он работает на расшивке тех узких мест, которые вообще не предусмотрены в наших инструкциях. Потому что, например, вытаскивание конкретного человека в конкретном месте — это не предусмотрено в большой системе.

 — Вы проработали на этой должности достаточно долго. Давайте подведём итог, что вы сделали за это время.

 — Мы сократили время ликвидации аварии до 12 часов. Они-то всё равно происходят — 8 000 в год на сетях. Киевляне, как правило, вообще не замечают, была ли авария. Батареи сегодня были горячие, потом остыли и через пару часов опять стали нагреваться. У нас были случаи, когда одновременно отключали более 600 домов! Спускается вода, идёт ремонт, потом опять заполнение системы. Бывали случаи, когда происходит повторный порыв, опять переключение и так дальше. Это сложнейшая технологическая работа, но нам удалось с «Киевэнерго» её наладить. Они пошли на то, чтобы вкладывать деньги. Больше 400 миллионов вложено в замену сетей. Раньше с каждым годом случалось на 10 % больше аварий. При нас их число пошло на убыль.

Нам удалось много чего сделать по озеленению города, по восстановлению фонтанов. Мы сделали 24 новых парка и реконструировали больше 60 скверов. Скажу так: когда мы пришли, город был по всем социально–экономическим показателям где-то на семнадцатом месте (в рейтинге Кабмина. — Прим. ред.). Теперь он на первом месте в Украине. И я ухожу абсолютно с чистой совестью. Но настроение у меня нормальное ещё потому, что я не ухожу из города, не ухожу из политики, не ухожу из работы. Я буду работать на город и ещё буду давать очень хорошие результаты.

 — Где работать?

 — Да где угодно и как угодно, но в любом случае я буду работать в команде Попова и помогать Попову.

 — То есть вы останетесь в администрации?

 — Нет, в администрации я не останусь, но можно же в разных вариантах.

 — В предвыборном штабе Попова?

 — Можно работать и в предвыборном штабе. Скажем так, самое большое желание — это стать независимым экспертом. Не работая во власти, очень легко критиковать всех. Так вот я могу критиковать уже со знанием дела. Готов идти на встречу с прессой, идти в различные передачи и участвовать в любых дискуссиях. Рассказывать, что происходит, ссылаясь на факты, на цифры, глубоко понимая ситуацию в Украине и в Киеве.

 — Тогда расскажите, почему город не прогрессирует? Появляются выделенные полосы для общественного транспорта, но на них паркуются машины, а эвакуаторов нет. Убирают незаконные ларьки, но они вновь появляются. Перед паводком чистят ливнестоки, но они опять забиваются, потому торговцы сбрасывают туда мусор. Что со всем этим делать? Попов же не может сказать, что народ плохой.

 — У нас страна непрекращающихся выборов, и каждый должен говорить то, что понравится людям. Вот у меня впервые появится возможность говорить не то, что понравится, а то, что действительно нужно с точки зрения специалиста. То, что нет эвакуаторов, — это неправильно. В таком большом мегаполисе, если мы хотим нормально ездить, должны быть единые правила для всех. Демократия — это не анархия, а чёткое соблюдение правил. В Японии могут не любить своего премьер-министра, но там чётко выполняют всё, что сказано правительством. Если мэр принял решение об эвакуации целого города, значит, город эвакуируется. Вы представляете, если бы в Киеве мэр сказал эвакуироваться? Да никто бы с места не сдвинулся. Нравится вам власть или нет, нужно исполнять то, что власть говорит, потому что будет хуже.

 — Здесь можно завести разговор о том, что если есть закон, его нужно выполнять, а народ требует того же от власти, а власть коррумпирована с головы до пят…

 — Можно философствовать на эту тему. Но где-то эту цепочку надо разрывать. Я был 10 лет мэром (в Каменце-Подольском. — Прим. ред.), у меня в городе всё работало намного чётче. Потому что начальник ГАИ мне подчинялся. И если я вызывал его и говорил, что нужно перекрыть дорогу, он говорил: «Есть!» — и шёл выполнять. Здесь у нас нет подчинения ГАИ, по десять раз пытаешься набрать руководителя, чтобы скоординировать с ним какие-то работы. Они независимы, и никто тебя не собирается слушать.

 — Сколько раз мы говорили, ликвидация незаконной торговли — задача милиции. А у нас милиция «крышует» эту незаконную торговлю. Как она может её убрать из подземных переходов? Действительно, затапливало подземные переходы, потому что картонная тара закрыла ливнеприёмники. У нас семь миллионов квадратных метров тротуаров, 1 600 километров дорог. И у нас тысячи юридических лиц находятся в городе, которые обязаны убирать прилегающую территорию. Каждый киоск, банк, аптека и все остальные. И если висит сосулька, он должен её убрать. В начале зимы я обратился с просьбой ко всем юридическим лицам: не у всех есть дворники, промышленные альпинисты, я даю возможность заключить договор с коммунальными службами — проплачиваете небольшие деньги, они всю зиму вас обслуживают. Откликнулось буквально несколько сотен из тысяч юридических лиц. И ещё меня обвинили, что требование незаконное, и это очередной наезд на бизнес. А должно быть понимание, что мы в одном городе живём, мы в одной лодке. Вот запарковал свой джип неправильно — ночью техника, которая будет чистить дорогу, не пройдёт. Мы так и не смогли почистить улицу Дарвина: трактор не может пройти между запаркованными автомобилями. Так остались несколько десятков, а может и сотня улиц непочищенных. Так же к мусорным контейнерам не смогли подъехать из-за припаркованных машин.

 — Ну, теперь это уже не ваши проблемы. Как планируете отпуск провести?

 — Я хочу выспаться. Зима была очень тяжёлая. Это, по-видимому, и стало причиной сбоя у меня как руководителя. Жена говорит: «Как могла тебя чуйка подвести? У тебя же интуиция хорошая». А она меня подвела от усталости. Нужно восстановиться, недели мне хватит, в родном городе отосплюсь.

В Киеве проблем хватит не на одну жизнь. Главное, чтобы киевляне понимали, что мы должны вместе действовать. Киевляне не любят центральную власть, и это отражается на местной власти. Это неправильно, потому что разрушается местное самоуправление, основа любой страны. Мы вышли с Поповом из местного самоуправления. Его четыре раза избирали (мэром Комсомольска. — Прим. ред.). Человек, который избран, — он совершенно другой по сравнению с тем, который назначен. Тот, которого выбирают, отвечает перед обществом, а тот, которого назначают, — перед своим начальством. Вот почему в городе надо делать выборы. Надо избирать мэра. И мэр должен иметь власть. Нужно объединять функции мэра и главы администрации.

 — То есть выбранный Попов будет другим Поповым?

 — Я в этом уверен. Но не все хотят, чтобы Попов был сильнее. Возможно даже как в одном, так и в другом лагере.

Фото: Аня Гариенчик